Рубрика: Чтиво

Одиночество — это не тогда, когда вы ночью просыпаетесь от собственного завывания, хотя это тоже одиночество. Одиночество — это не тогда, когда вы возвращаетесь домой и все лежит, как было брошено год назад, хотя это тоже одиночество. Одиночество — это не телевизор, приемник и чайник, включенные одновременно для ощущения жизни и чьих–то голосов, хотя это тоже одиночество. Это даже не раскладушка у знакомых, суп у друзей... Это поправимо, хотя и безнадежно. Настоящее одиночество, когда вы всю ночь говорите сами с собой — и вас не понимают.

(c) Михаил Жванецкий

Раньше миром управляли умные. Это было жестоко.
Умные заставляли тупых учиться. Тупым было тяжело.
Теперь миром управляют тупые.
Это честно, потому что тупых гораздо больше.
Теперь умные учатся говорить так, чтоб тупым было понятно.
Если тупой что-то не понял, это умного проблема.
Раньше страдали тупые.
Теперь страдают умные.
Страданий стало меньше, потому что умных все меньше и меньше.
Мир изменился к лучшему.

М. Жванецкий

17 ноября 1913 года, Тибет. Николай Рерих, — мистик, художник, поэт и археолог — ползёт по отвесной скале. 
Ровно пятнадцать лет Николай ищет таинственный город Шамбалу, увидеть который можно только особым, духовным зрением. Руководствуясь туманными намёками в священных текстах да подслушанными в харчевнях слухами, Николай упорно идёт к своей мечте. Денег не осталось совсем, в котомке — только три сухаря да томик "Упанишад", одежда изорвана, пальцы сбиты в кровь, ледяной ветер обжигает потрескавшиеся губы. Обратно уже не вернуться — не хватит ни сил, ни провианта. 
Но Николай ползёт по скале. 
Вложив остаток сил в отчаянный рывок, он подтягивается и взбирается на широкую каменную площадку. Отдышавшись, Рерих оглядывается и замирает: перед ним — огромный храмовый комплекс, вырубленный в скале. Из огромной арки, украшенной диковинными барельефами, доносится тихий, но пробирающий до дрожи звук. 
Рерих на негнущихся ногах входит в храм. Невероятных размеров пещера, сотни тысяч свечей не справляются с темнотой, в центре стоит двадцатиметровый лингам, искусно вырезанный из цельного куска нефрита. Лингам источает неземной свет, вокруг — тысячи монахов в шафранных одеяниях. Монахи стоят недвижимо и поют мантру "Ом". 
Рерих, сам не свой от осознания свершившейся мечты, устремляется к лингаму, но не доходит — замирает в благоговении и тоже начинает петь мантру "Ом". Он буквально физически ощущает, как неземной свет лингама наполняет его просветлением и мудростью! 
Вдруг слышит над ухом шёпот какого–то монаха: 
— Рерих? Коля? 
Рерих в некотором замешательстве кивает головой. 
Снова тот же голос тихонько: 
— Был послан на$уй одиннадцатого февраля девяносто третьего года ямщиком на Василеостровской за то, что зажал гривенник? 
Рерих, в полной растерянности: 
— Не помню, наверное да... А что? 
— Поздравляю, ты пришёл! 

Утро - самое отвратительное время суток. Я его ненавижу. Особенно зимой. Я не знаю, где Пушкин брал эти лучи солнца, освежающий морозец и пение зимних птах. Не исключено, что он уже с утра начинал бухать, а через бокал шампанского любое время суток очаровательно.

Однажды он поймал жука. Жук смешно ползал. Он оторвал ему лапку и жук заползал ещё смешнее. Тогда он оторвал жуку все лапки, но тот не стал ползать совсем, а только лежал усталый.
- Ты очень скучный! - сказал он тогда жуку.
- Это не так, - ответил жук, - Просто у меня не осталось ног.
- Причину всегда можно найти. Оглянись, мир полон любви!
- Это да, - согласился жук.... 

Церковная органистка Беатрис разменяла 9-й десяток и никогда не была замужем. Все восхищались её добротой и отзывчивостью. Однажды пастырь зашёл к ней обсудить праздничную мессу и она пригласила его в гостиную. Беатрис попросила пастора присесть и подождать, пока она приготовит чай.
Глядя на её старый домашний орган "Хаммонд", он вдруг заметил на лаковой крышке инструмента симпатичный сосуд с водой, в которой нагло плавал презерватив. Когда Беатрис вернулась с подносом, где дымился чай и благоухало печенье, они разговорились.
Пастор пытался скрыть своё любопытство, но не утерпел. 
-Мисс Беатрис, - сказал он, указывая на сосуд, - не могли бы вы мне рассказать об этом предмете?
- Вы тоже заметили! - восхитилась органистка. - Не правда ли, он красив? Прошлым августом я шла через парк и нашла этот маленький пакетик в траве. Инструкция гласила: "поместить его на орган, держать влажным и это предотвратит распространение возможной болезни". И Вы знаете, у меня не было гриппа всю зиму!